Новости

09.07.2009 "Заговорившая" находка

Длинный свиток и большой лист в руках главного хранителя городского краеведческого музея Елены Матусевич — не что иное, как пергамент.

Да, самый настоящий, древний пергамент, то есть скреплённые между собой листы телячьей кожи, исписанные каллиграфическим почерком древнего писаря. Этому "привету из прошлого", предположительно, более 150 лет "от роду". Примерно третью часть своей "жизни" он пролежал в запасниках музея никем неопознанным загадочным экспонатом. Впрочем, даже не экспонатом, а музейным предметом, потому что пергамент этот никогда и нигде не выставлялся. Скорее наоборот: не исключено, что он был намеренно затерян среди множества музейных предметов.

— Мы не знаем историю этого музейного предмета, рассказывает Елена Александровна. — Как он к нам попал? В какие годы? У нас есть экспонаты с богатой историей, потому что люди передавали их в музей уже с готовой легендой. Такие экспонаты сразу попадали в основной фонд музея и периодически выставлялись в различных экспозициях. Пергамент же хранился в неосновном фонде музея, так как у него нет никаких атрибутов, то есть сопутствующих сведений о нём. Сопровождает его единственная запись: "пергамент на еврейском языке". А на каком (на древнееврейском или современном еврейском языке), к какому времени он относится? — ничего не известно. Как неизвестно и то, кто и когда передал его в музей. Первая запись о нём относится к 50-м годам прошлого века.

Всплыл из небытия и "вышел в свет" этот музейный предмет совсем недавно. И благодаря… фестивалю национальных культур "Уральские самоцветы", который традиционно прошёл у нас 12 июня. По счастливому стечению обстоятельств, нынче в нём участвовал и городской краеведческий музей, представивший на фестивале русскую горницу. По соседству с "горницей" на фестивале разместились экспонаты, представленные городской еврейской национально-культурной автономией. Соседи познакомились и разговорились. Елена Матусевич рассказала председателю ЕНКА Зинаиде Самуиловне Гавриловой об обнаруженном ею музейном предмете. Буквально в следующий рабочий день для опознания загадочного пергамента в музей пришли представители еврейской автономии.

Они и установили, что запись на пергаменте сделана на иврите. И что пергамент — всего лишь часть большого свитка, сделанного из кожи телёнка. Текст нанесён специальными чернилами. "По качеству изготовления пергамента и по состоянию текста, — значится в пояснительной справке Елены Матусевич, — можно утверждать, что и большая страница свитка (лист пергамента размером 30х40 см.), и часть свитка (5 листов пергамента размером 20х30 см., сшитых между собой прочными нитками) появились в нашем городе ещё до революции 1917 года.

В защиту этой версии можно привести такой факт. По воспоминаниям старожилов, ещё до революции и в первые годы после революции на Каменском заводе существовала синагога. Правда, по тем же воспоминаниям сведения о месторасположении этой синагоги разнятся. Одни утверждали, что находилась она при въезде в город со стороны нынешней площади Ленинского комсомола, другие говорили, что располагалась синагога в одном из закоулков города. Но и те, и другие сходятся в том, что синагога была.

В сведениях, почерпнутых из Интернета, точнее, с сайта Федерации Еврейских общин России, тоже говорится, что Каменск-Уральский начал обживаться евреями в конце ХIХ — начале ХХ века. В 1900-х годах город был купеческо-мещанским центром, возникали торговые дома и различные фирмы, в числе которых были и созданные евреями - после указа об отмене для представителей некоторых профессий "черты оседлости".

Однако много евреев приехало в Каменск-Уральский строить трубный завод в 1930-е годы, когда в стране набирал обороты маховик большевистских репрессий, не миновавших и уральских евреев. В 1935 году в городе была арестована группа евреев, обвинённых в националистической деятельности. А вдруг этот пергамент — и есть чудом спасшийся "виновник", произошедшей тогда трагедии?

Не исключено, однако и то, что находка попала на Урал позднее. Большинство нынешнего еврейского населения города прибыло в Каменск-Уральский в Великую Отечественную войну, во время эвакуации заводов из Белоруссии, Украины, а также в числе беженцев из Польши, из Московской области. Возможно, кто-то из них рискнул привезти с собой опасную по тем временам рукопись.

Насколько достоверны эти факты, и каким образом они могут быть связаны с пергаментом, ещё предстоит попытаться разузнать. Пока же известно, что сшитый из 5 листов пергамент — часть второй книги Торы (Шмот). Этот отрывок рассказывает о разговоре с Всевышним после восхождения Моисея на гору Синай. Второй пергамент (большая страница пергамента) — окончание пятой книги Торы (Дварим), с приклеенным к ней фрагментом комментария к предыдущей главе.

Оба пергамента — предмет для нашего времени редкий, таких пергаментов в стране, а, возможно, и в мире — единицы. Кожу склеивали и прошивали позднее: пергаменты сшивались жилами, а этот сшит уже нитками. Текст немного пострадал от влаги (видимо, его хранили в тайнике), но в целом сохранность пергамента приличная. Как правило, хранить такие тексты было опасно, и это единственный документ, касающийся евреев в нашем городе.

Когда-то этот пергамент имел вид свитка. К нему прилагался деревянный валик, на который наматывался пергамент. Причём свитками пользовались только в синагогах или в молельных домах, в еврейских же семьях для домашнего чтения использовалась Тора в виде печатных книг или рукописей. Каждая часть Торы отделялась в свитке пробелом.

Оба пергамента пострадали: один от влаги, другой, видимо, был спасён во время пожара. Но тексты сохранились и читаемы. Интересный факт. Когда софер (переписчик Торы) переписывал Тору, он не имел права сделать хотя бы одну ошибку. Если ошибка всё-таки случалась, лист пергамента тотчас же уничтожался, а материал этот очень дорогой. То есть ответственность софера была очень большой. А в нашем свитке обнаружена одна правка: по всей вероятности, пергамент уже после написания был проверен бодеком (специалистом-раввином, проверяющим культовые предметы), тот и внёс правку.

На этом история с нашим пергаментом не заканчивается. Решено показать этот музейный предмет специалистам, и тогда, надеемся, он "заговорит" гораздо охотнее.

Светлана Шварева, газета «Каменский рабочий»

вернуться